Картины советских и японских художников

Эта выставка, экспонировавшаяся в залах Центрального Дома художника в Москве, была организована Союзом художников СССР и Ассоциацией художников «Нихон нанга-ин».

«Совместная выставка произведений советских и японских художников своего рода культурологический, творческий эксперимент», написано во вступительной статье к каталогу. Можно сказать, вероятно, и «эксперимент понимания», имея в виду запрограммированную в сценарии экспозиции сложность и многослойность восприятия материала. Вниманию зрителей было представлено сравнительно небольшое число (всего около семидесяти) произведений живописи: портреты и автопортреты советских художников и пейзажи, выполненные мастерами школы «нанга». Выставка-диалог не новость в нашей культуре, однако различие национальных школ, ограничение жанровых рамок показа каждой из них и раздельное (по залам) экспонирование советских и японских произведений должны бы были крайне усложнить именно диалогически-сопоставительное восприятие. Но этого не произошло: две части выставки объединились в целое.

В ассоциации «Нихон нанга-ин» ныне около двух тысяч художников - профессионалов и любителей, продолжающих линию традиционного искусства. «Нанга» считается одной из наиболее популярных школ направления «нихонга», развивающегося на основах специфически дальневосточного миросозерцания и эстетики (в отличие от «ёга», направления, опирающегося на европейское искусство XX века).

Более чем двухсотлетняя история «нанга» (а со времени зарождения этого направления в Китае пятисотлетняя) сформировала сложные образные структуры пейзажного жанра. Здесь сочетаются декоративность и философское содержание, каноничность пластического строя и внутренняя раскованность автора при работе, точность передачи мотива и многозначная ассоциативность.

Впрочем, не следует думать, что школа «нанга» представляет собой «заповедник» традиции. И форма подачи многих работ, показанных на выставке, и их стилистика, содержание несут на себе отпечаток современности или, в некоторых случаях, осовременивания. Однако национальный строй мышления ощутим буквально в каждом пейзаже.

Наиболее явное следование традиции японской и китайской классики в работах таких авторов, как Ясудо Кёсин, Фукуй Сэйхин, Тани Тоеко, Коянаге Хоруэ... В этих произведениях можно увидеть как общие внешние принципы (монохромность, композиционное единообразие точка зрения сверху, размытость второго или дальнего планов, обязательное триединство вода - земля - небо), так и близость философски-эстетической программы видимый художником конкретный мотив несет в себе черты всеобщего, мира «вообще», космоса; наконец, сливается с внутренним миром человека, являет с ним единое целое... Различие ассоциативно-поэтических нюансов созерцания рождает и множественность оттенков восприятия содержания картин от монументально-утверждающего пафоса Ясудо Кёсин до грустно-вопросительной интонации «Осеннего горного потока» Коянаге Хоруэ. Отметим сразу существенную деталь: на выставке экспонировались большие картины «европейских» размеров, заключенные в «европейские» же рамы, как правило, «золоченые». Интересно, кстати, что рамы эти «работали» на японских произведениях иначе, чем на «европейских» (в том числе и портретах советского раздела выставки), они создавали ощущение скорее «двери», в которую «входишь», нежели привычного нам «окна»...

Вечная жизнь мира содержание картин Кавагучи Сеха, Окада Икуко, Синохара Кансэи. Но на сей раз центр произведения лишь фрагмент пейзажа. Быстрая и скрупулезная кисть художника передает состояние поэтической медитации, заставляет за частным почувствовать целое, за конкретным нечто важное для каждого человека.

Рассматривая картины Оогоси Миса, Ийда Маско, Хаяси Сюнкё, можно заметить, что в школе «нанга» следование традиции не догма, а скорее обще эстетическая установка, ведь их работы, тонкие по живописи и поэтичные по звучанию образа, явно демонстрируют превалирование точного натурного видения. Это касается и композиций в целом, и отдельных деталей: невольно начинаешь следить, как «сделан» иней на деревьях (Хаяси Сюнкё), как строится «близкая» перспектива леса (Оогоси Миса).

Целая группа работ может быть отнесена к ряду «полуевропейской» стилистики. Их авторы - Адачи Дзитсэки («Прозрачный замок Фукуй»), Дзикихара Гэсукэй («Легенда «Создание Японии»), Ямамото Кадзуо («Любовь и ненависть»)... Здесь для выявления и более точного определения сюжетной программы авторы подчас жертвуют традиционной пластической целостностью картины.

Современный пейзаж нашел весьма интересное воплощение в работах художников школы «нанга». Можно отметить два пути в его решении. В одном случае художник включает современный город в «классическую триаду» и пейзаж Мидзуно Рэйко читается, как «вода - город, гора - небо», в другом - «Закат» Комоикэ Такэси - город заполняет весь мир: заточает реки в набережные, дома закрывают горы и теряются в небе - традиционная система порождает сугубо современный образ.

Своеобразным центром экспозиции японской живописи явилась громадная не менее 10 метров понизу - картина президента Ассоциации «Нихон Нанга-ин» Кооно Сюсона. 96-летний художник назвал ее «Время вечно. Пространство безгранично». Египетские пирамиды, сфинкс, беспредельность желтовато-охристой пустыни все эти элементы, изображенные на шелке японским художником, собрались в отнюдь не историко-этнографический описательный образ, но в мудрое размышление о бытии. «В преддверии XXI века, на рассвете новой истории, мы, художники всего мира, должны объединиться, несмотря на различия в идеологии, обычаях и традиции народов», - написал в приветствии выставке Кооно Сюсон.

В советском отделе экспонировались портреты и автопортреты, созданные известными художниками разных поколений и в разное время. Зритель сталкивался здесь с достаточно знакомым материалом (можно вспомнить выставку автопортрета в Третьяковской галерее, недавние экспозиции «Наш современник» и т. д.). Поэтому лишь в общих чертах обозначим представительство наших художников на совместном показе.

Важнейшим аспектом нынешней выставки явилось, пожалуй, многообразие решений в портретном жанре. «Многолюдье» в изображениях и «многоличье» творческих почерков рождали некий «шум» в экспозиции (хотя все «персонажи» в рамах молчат), поддерживаемый и большей яркостью и насыщенностью цветов... Таково первое впечатление при переходе из «японских» залов. На этом, впрочем, прямые сравнения кончаются. Рассматривая картины советских Мастеров, мы находим много оригинального в работах Дмитрия Жилинского и Индулиса Зариня, Татьяны Назаренко и Ирины Шевандроновой, Василия Нечитайло и Виктора Ни, многих других художников. Каждый из портретов несет свою ценность, свой мир, свою творческую индивидуальность..,

В «Автопортрете с палитрой» Б.Иогансона момент предметной описательности - интерьер с портретом жены, палитра, самовар точно сбалансирован с главным передачей внимательного, сосредоточенного самоизучения.

Бурный живописный темперамент Исмаила Мамедова как бы остановлен или «усмирен» жестом руки модели («Портрет бакинского художника Г.Брижитюка»).

В романтическое раздумье погружена героиня портрета Зои Литвиновой Светлана Каткова цветы на кофте, цветок в руке - красиво и загадочно...

Полон самоиронии Олег Вуколов («Автопортрет с моделью»). Модель монументальна, уверена в себе, у нее в руках пышный букет, художник же вертит между пальцами цветок, один-единственный, прикидывая, как же будет изображать свою героиню...

«Иконный» силуэт в «Портрете художника А.Ситникова» Ольги Булгаковой, жест руки, цветовые отношения - все демонстрирует актуальность для художника древней традиции...

Множество пластов картин-воспоминаний окружают Яниса Анманиса в его «Автопортрете». Здесь и «Свобода на баррикадах», и холсты самого мастера, изображающие фрагменты его жизни. Напряженно лицо художника - он в поисках своего пути.

Мы рассказали отдельно о двух частях выставки. В чем же ее единство? Вероятно, в том, что за внешне различными работами где-то глубоко находится «точка схода». В этой точке общность веры в идеалы гуманизма, мира, красоты и добра. И важными оказываются при взгляде на портреты и автопортреты наших художников те мысли, что возникли около японских пейзажей - мысли о силе и возможностях человека, о его единении с природой... Пейзажи, несущие ассоциативно-поэтические связи с реальной жизнью людей, вдруг, именно вследствие «выставочного соседства», - «населяются» этой реальной жизнью. И в этом истинная тема выставки.