Парадоксы станковой пластики

Баранов не первый и не единственный, кто пытался выразить сложную идею всеединства времени. Свой временной образ дает и Л. Вартанян в композиции «Спираль» (1978, шамот). Иную трактовку предлагает А. Равкин в композиции «Мой дед» (1978, шамот), , где изображена семья, как бы позирующая перед объективом фотоаппарата. Тема связи предков и потомков также не впервые возникает в советской скульптуре. Достаточно вспомнить работы И. Фрих-Хара, Д. Митлянского, Ю. Чернова, О, Малышевой...

Неожиданное в интерпретации Равкина соединение сугубо конкретного мотива (в основе сюжета семейная фотография) с архаизированной трактовкой формы, что само по себе создает ощущение временной дистанции.

Отношение современного художника к примитиву сложно. В лучшем случае использование традиций примитива ассоциируется с определенной символикой, чаще же с кичем, с чем-то антихудожественным. Безусловно, только глубокое постижение истинной сложности «простого», точное чувство меры может служить гарантией для создания в традициях примитива высокохудожественных произведений. Подобным пониманием, на наш взгляд, отличаются работы Л. Гадаева, В. Соскиева, представляющие в современной пластике линию фольклорно-философской образности. В скульптуре обоих художников обнаруживаются глубокие внутренние связи с пластическими традициями народного искусства. Однако это не просто художественный прием, а свидетельство духовной причастности к наследию прошлого, убежденность в том, что прошлое и настоящее единая нить развития. У Гадаева это очевидно в таких композициях, как «Материнство» (1976, дерево), «Танец» (1977, камень), «Смерть партизана» (1978, камень), «Женский портрет» (1978, дерево); у Соскиева в таких вещах, как «Всадник» (1979, гипс), «Памяти моих погибших братьев» (1978, гипс), «Старик и Чучело» (1979, гипс), «Портрет отца» (1980, бронза).

Конечно, для соблюдения сложного баланса, на котором строится образ в станковой пластике, требуется, видимо, не просто ремесленное умение (уж это-то качество присуще современному поколению скульпторов вполне), но и глубокая духовная культура. Без нее любая образная идея может разбиться о стену литературной «адекватности», стать плоской, нехудожественной. Однако в последнее время все чаще встречаются произведения, где искомый баланс либо не найден, либо нарушен. В лучшем случае это означает отставание пластической культуры от уровня интеллектуальных размышлений художника. В худшем, если иметь в виду определенное профессиональное мастерство, спокойное перекладывание задач пластического искусства на плечи пресловутой «литературной описательности». Но как бы то ни было, если возвышенность идей не соответствует возможности выразить их пластически, перспективы и в том, и в другом случае неутешительны. Они, пусть и с противоположных сторон, ведут к общей демаркационной линии. Имя ей салон.

В данной статье мы коснулись лишь одной, хотя весьма актуальной проблемы современной станковой пластики. За пределами нашего анализа остались произведения, характеризующие другие, не менее важные тенденции. Но они требуют особого разговора...